ломать себе

Monsieur Gillenormand se tordit les mains avec un éclat de rire ef-frayant. - Il est mort! il est mort! Il s'est fait tuer aux barricades!... Misère de ma vie, il est mort. (V. Hugo, Les Misérables.) — Заломив руки, господин Жильнорман разразился жутким смехом: - Он умер! Он умер! Он погиб на баррикадах!.. Горе мне, он умер!

Ah! L'on me recommande le sacrifice et le renoncement, je dois prendre garde à tout ce que je fais, il faut que je me casse la tête sur le bien et le mal, sur le juste et l'injuste... Pourquoi? Parce que j'aurai à rendre compte de mes actions. Quand? Après ma mort. Quel bon rêve! Après ma mort, bien fin qui me pincera. (V. Hugo, Les Misérables.) — А! Мне внушают необходимость самоотречения и самопожертвования, величайшей осторожности в каждом действии, неустанного взвешивания добра и зла, правды и кривды... Зачем? Чтобы отдать отчет в своих поступках. Когда? После смерти. Что за вздор! После моей смерти - ищи ветра в поле.

Je meurs d'envie de voir la surprise que vous me destinez, mais je me creuse la tête inutilement pour le deviner. (P. Mérimée, Lettres à une inconnue.) — Мне до смерти хочется увидеть сюрприз, который вы мне приготовили, но я тщетно ломаю себе голову, чтобы угадать, что это такое.

Les plus riches étaient les plus épouvantés... Ils se creusaient la cervelle pour découvrir des mensonges acceptables, dissimuler leurs richesses, se faire passer pour pauvres, très pauvres. (G. de Maupassant, Boule de suif.) — Больше всего были напуганы самые богатые... Они ломали себе голову, чтобы найти какую-нибудь подходящую лазейку, скрыть свои богатства и выдать себя за бедняков, за нищих.

Alors, c'était trop fatigant. Fais ton métier docteur, et ne te casse pas la tête à force de penser. (M. Monod, Le Nuage.) — Но это было уж слишком утомительно. Занимайся своим делом, доктор, и не ломай себе голову над этим.

Il vit aussi qu'elle était d'humeur querelleuse et qu'elle ne tarderait guère à perdre toutes ses dents. Il en riait comme d'une bonne farce qu'il fût faite à lui-même et disait à Adélaïde qu'il était tombé sur un drôle de numéro. Il eût mieux aimé qu'Adélaïde fût avantagée de tous les côtés, mais puisqu'elle était sa femme, il n'allait pas chercher midi à quatorze heures, il l'aimait comme ça. (M. Aymé, La jument verte.) — Он убедился также, что у его жены был сварливый нрав и вскоре у нее не останется ни одного зуба. Он смеялся над своим положением, как над шуткой, которую он сыграл сам с собой и говорил Аделаиде, что он здорово влип. Он бы предпочитал, чтобы Аделаида была бы получше со всех сторон, но раз она была его женой, он не искал того, чего не было: он ее любил и такой.

Tu alambiques, ma petite, tu cherches midi à quatorze heures. Trop subtil pour moi, tout ça. (A. Arnoux, Roi d'un jour.) — Ты слишком что-то мудришь, моя дорогая, попусту ломаешь себе голову. Все это чересчур тонко для меня.

Il entendit encore sonner le quart, puis la demie, puis les trois quarts; et toutes les horloges répétèrent une heure comme elles avaient annoncé minuit. Il n'attendait plus. Il restait, creusant sa pensée pour deviner ce qui avait pu arriver. (G. de Maupassant, Bel-Ami.) — Он услышал еще, как пробило четверть, половину, три четверти, и все часы пробили час, как перед этим били полночь. Он больше не ждал, но не уходил, ломая себе голову, чтобы сообразить, что случилось.